Я дам объясненье грядущему дню

Я дам объясненье грядущему дню
Разрывностью линий былого.
В копилке времён тишиной сохраню
Тщету объясненья такого.

На плечи беспечных загадок о том,
Что кровью пульсирует в венах
Событий, наброшен прозрений хитон,
Пошитый из ткани мгновений.

Усилие мысли - и порвана ткань,
И ветром космических буден
Обветрена кожа, белее листка
Бумаги, где вписана будет

Рукой наводнившей миры пустоты
История некой вселенной,
Где правила быть не собой так просты,
Что быть лишь собою - бесценно!

В ковше иномерных просторов, без нас,
Густеет бесцветное время,
И в меру длины обращается час,
Смущая вселенскую темень.

И там, где порой сгущены времена
До плотного дыма проклятий,
Роняет бессмертье свои семена
В сырой чернозём благодати.

 

Оттенки

Ловец хрустальных состояний,
Не кратных тридцати семи!
Поймай пятнадцать расставаний,
А на шестнадцатом - пойми,

Что обретенья и потери
Взаимно отображены
То многоцветностью истерик,
То белым тоном тишины.

Когда в пыли угрюмой ночи
К нам страх врывается, как тать,
То все оттенки одиночеств
По пальцам не пересчитать,

И опрокинутое завтра
В ещё глубокое вчера
Чернильной каплею азарта
Стекает с кончика пера.

 

Он шёл по третьему лучу…

Он шёл по третьему лучу
Звезды, зажжённой на востоке,
Касаясь слова "разлучу"
Печалью трепетно-жестокой.

Касаясь белого огня
Пережитых противоречий
Прохладой гаснущего дня,
Предощущеньем новой встречи

С каким-то промельком в ночи -
Напоминаньем о прошедшем -
Хранящим к прошлому ключи,
Себя в грядущем не нашедшим…

По звёздам плыли корабли
Невероятных соответствий
Огней небес - теням Земли,
Покой везущие из детства.

А он смотрел в тугую тьму,
Жгутом стянувшую просторы,
На все вопросы "почему"
Ему бросавшую укоры -

То замедлением времён
На пустырях ночных событий,
То возведением в закон
Погасшей истины забытой.

И взгляд его, пройдя сквозь ночь,
На гранях утра отражённый,
Вернулся, чтобы снова прочь
Уйти, поверив непреклонной

Периодичности всего,
Что обозначено мирами,
Где предсказуемость живёт,
И где случайность умирает.

Не больше, не резче, не выше…

Не больше, чем память - всего лишь касанье
Невидимых нитей полночной звезды -
Осколками счастья в тиши угасанья
Свечения боли, мерцаний беды.

Не резче печали - отчётливость линий
На карте времён - уходящего дня,
Где мир обратился из белого в синий,
Забыв на оттенки себя разменять.

Не выше, чем голос минувшего - звуки
Натянутой солнцем небесной струны,
Звучащей в миноре двадцатой разлуки,
Где были, конечно, ещё влюблены…

Где пело пространство, не петь не могло бы,
Где сны, расцветая, дурманили явь.
Но чтобы мы делали?.. Что бы и чтобы?..-
Когда б не пропало всё это, представь!

Полночь

Я помню тебя, одинокая полночь!
И ты не забыла, ты многое помнишь…
Обрезав ножом темноты
Незримые нити с былым расставаний
Пронзаешь бестелость времён, расстояний,
И после, снежинкой застыв,

Холодным свеченьем приветствуешь вечность,
Плывущую тьмою над белою свечкой,
Горящей снегами зимы…
И кажется краткой дорога в бессмертье,
Но в это не верьте, не верьте, не верьте, -
Обманет спокойствие тьмы!

Бессмертие - шарик на тоненькой нити,
Подвешенный чьей-то мечтою в зените,
Колеблемый небытием…
И все, восходя в неземные высоты,
Попробуют мёда в полуночных сотах
Пред тем, как пребудут ничем!

От полночи вдаль разбегутся столетья,
И полночь рассыплется на междометья,
Секундами тихо звеня.
Останутся в кипени прошлого света
На солнечных струнах игравшие дети,
Смотрящие в мир сквозь меня.

Белою мглой вызревает простор…

Белою мглой вызревает простор,
Где оживает погибшее прошлое,
Где прорастает в него настороженно
Вечных потерь ядовитый росток.

Время густеет во мгле одиночества
И замирает в ладонях разлук…
Предощущая безвыходный круг
И постоянные злые пророчества, -

Некто является в дымке чудес
Из лабиринта тоски, неизбежности,
В знаках судеб исправляя погрешности -
Малую, скромную данность небес.

И, по-другому сшивая мгновения,
Он понижает предел пустоты,
Где позабытые бродят мечты
По ледниковым дорогам забвения.

Когда метель пришла за мною

Когда метель пришла за мною,
На зимний путь вручив билет,
Тогда последней тишиною
Прочерчен был разлуки след.

И повела звезда печали
По следу этому туда,
Где вдруг навеки замолчали
Для нас поющие года.

Читая будущность по лицам
Былых событий, дней былых -
Я замечал миров границы -
Всех тех,
Что жили в снах моих.

Когда пространство прорастало
В бестелость ночи, я ловил
Прозренья отблеск бледно-алый,
Дрожащий на крестах могил,

Слепящий все мои разлуки
С неповторяемым былым.
А утром солнечные звуки
Слагали дням грядущим гимн.

И пели солнечные блики
Свою лучистую печаль,
А через край небес пролитый
Покой мечты мои венчал.

Река судьбы текла устало,
Омыв иные берега,
И небо душное упало
В окаменевшие снега.

 

Полночь

Я помню тебя, одинокая полночь!
И ты не забыла, ты многое помнишь…
Обрезав ножом темноты
Незримые нити с былым расставаний
Пронзаешь бестелость времён, расстояний,
И после, снежинкой застыв,

Холодным свеченьем приветствуешь вечность,
Плывущую тьмою над белою свечкой,
Горящей снегами зимы…
И кажется краткой дорога в бессмертье,
Но в это не верьте, не верьте, не верьте, -
Обманет спокойствие тьмы!

Бессмертие - шарик на тоненькой нити,
Подвешенный чьей-то мечтою в зените,
Колеблемый небытием…
И все, одолев над собою высоты,
Попробуют мёда в полуночных сотах
Пред тем, как пребудут ничем!

От полночи вдаль разбегутся столетья,
И полночь рассыплется на междометья,
Секундами тихо звеня.
Останутся в кипени прошлого света
На солнечных струнах игравшие дети,
Смотрящие в мир сквозь меня.

 

Круги

В пределах второго круга
Нам не найти друг друга…
Где б ни пролило время
Огненную тоску,

Схвачены неизбежным,
Биты грядущим, прежним,
Мы принимаем бремя
Метров, минут, секунд…

В пределах второго круга
Нас заметает вьюга
Нет, не снегами… может -
Хлопьями пустоты.

Где-то горят столетья,
Где-то вторая, третья
Жизнь обрастает кожей -
Плотью былой мечты.

Глянцевый отблеск смерти
На голубом конверте
Неба, в котором кто-то
Звёздами написал

Текст о пропаже смысла
В буквах, словах и числах,
Солнечной позолотой
Нам ослепил глаза.

Не находя друг друга,
Бродим в пределах круга, -
Круга, который был нам
Первый, а стал - второй…

Третий, четвёртый, пятый…
В них - пустотой распяты!..
Но под крестом могильным
Камень всегда живой.

Отгорела тёмными огнями ночь

Отгорела тёмными огнями ночь.
Надувала щёки алые заря.
И, не в силах зёрна утра истолочь,
Просыпала их на плечи октября

То листвяной едко-жухлой шелухой,
То крупой с пустых обветренных высот,
То янтарно-алой тишиной,
глухой
Ко всему тому, что серебрит висок

Бесполезно мною начатого дня,
Где прощение в прощание влилось,
Где, конечно, неизменным без меня
Будет всё вокруг,
и мировая ось

Вновь нанижет солнечные дни,
Непогодой прорастающие в ночь…
Всепрощеньем ты её перешагни
И вернись ко мне,
уйдя навеки прочь.

Я хочу разузнать

Я хочу разузнать, сколько будет стоять
Этот гул, этот шум в перелесках ночей?
И когда оборвётся вины твоей прядь,
…Я сожгу её,
вновь оставаясь ничей.

Где-то там, далеко, где всё время легко -
Ты осталась, забыв переменчивый край,
И пропала лучом между туч-облаков
И не крикнула мне: "Выбирай! Выбирай!"

И гуляет по лесу, по полю твой гул,
И за память цепляется иглами дней,
Но не ты утопаешь в февральском снегу.
А другая, другая... иду я за ней…

В жидком олове снов растворяемый рай
Пал тоскою на дно сероватых времён..
Почему ж ты не крикнула мне: "выбирай",
Превращаясь в одну из забытых икон?

Кто-то утром в лесах разжигает костры,
Кто же это? - хотел посмотреть: не могу.
Слишком тени кустов и деревьев пестры.
Слишком блики остры на горячем снегу.

За постоянством немоты

За постоянством немоты
В просторах вечных заблуждений
Живут забытые мечты,
Блуждают их живые тени.

А на осях иных миров,
Где постигается бессмертье,
Нанизан сумрак катастроф
Земной бессменной круговерти.

Когда в дыму случайных фраз
Мелькают контуры вселенной,
Сколь ни бессвязен был рассказ,
Он будет истиной нетленной.

Но срок молчания велик -
Кому знакомо совершенство,
Непостигаемой Земли
Непостижимое блаженство.

 

Февральские минуты…

Тянулись медленно февральские минуты.
В них не было ни страсти, ни тепла.
И день казался вечным, словно путин.
И скучной, как зюганов, ночь была.

О чём-то возбуждённо говорили.
Молчали принуждённо иногда…
Горел огонь морозной едкой пыли
И на небо смотрели города.

Казалось, ничего не происходит.
И вряд ли тут чего произойдёт.
Бегут минуты. Год сменяет годик.
В толпу преобразуется народ.

И в воздухе витает: по-каковски
Теперь отнимет разум русский чёрт?
Ответ, темнёй, чем мыслит жириновский
И чем не мыслит бывший горбачёв.

Не будет ничего… довольно пыла
Каких-то возражений и обид!
Ведь то, что может быть - конечно, было.
Осталось лишь - чего не может быть.

 

Сегодня день, в котором бесконечность…

Сегодня день, в котором бесконечность
Янтарной акварелью разлита
По мыслям успокоенно-беспечным,
Где расцветает чувства полнота.

И время узелком воспоминаний
Качается в невидимой руке
Гуляющей по зимним тропам тайны,
От нас с тобой, мечта, невдалеке.

Сегодня вечер - тлеющая свечка,
Стоящая у гроба суеты,
Убитой пропадающим словечком -
Стирающим разлуку - словом "ты".

Сегодня ночь прольёт печаль созвездий
На лица неисполненных чудес,
И лунный блик - миров лучистых вестник
Вернёт Земле спокойствие небес.

Сквозь пыль неугасающих столетий
Пронзит простор былого острый луч
Обиды о пропавшем прошлом лете,
Где не был страх потерь, как шип, колюч.

Где полыхало грёзами пространство,
Огнями нескончаемых удач,
И где так просто было разобраться
В любой из не решаемых задач!

 

Серпантин

Стирает время лица дней
С холстов потерянных картин,
Где был и чётче, и видней
Замысловатый серпантин

Огня и тьмы, разлук и встреч,
Приобретений и потерь,
Того, что больше не сберечь,
Того, что лишнее теперь…

И пылью солнечной февраль
Сверкает в дымке голубой
И пьёт сиреневую даль
Молчаньем сосен и дубов,

Печалью мраморных берёз,
Смотрящих тусклую звезду,
Воспоминаньем летних гроз,
Тропой, которой я иду

Туда, где новый серпантин
В очередном своём витке
Откроет двадцать пять причин
Пролить тоску в моей строке.

Тень

В берёзовые чащи ложится день
И лужи стекленеют подлунным льдом.
И с неба прилетает шальная тень,
Тревогой наполняя уснувший дом.

Она летала в мире, где чёрный свет
Пронизан беспокойством белёсой тьмы,
И души расстояний таят ответ
На то, чего осмыслить не можем мы.

По мебели, предметам она скользит,
Бездушна и бесплотна, всегда одна,
И время бледным бликом пред ней дрожит,
Тревожится пространство в стекле окна.

Людскою пустотою оживлена,
Порхает по привычкам чего-то ждать,
И, чёрною отвагой в ночи полна,
Терзается желаньем покой отнять.

Усиленно мигает ночная даль,
Зарницами рисуя дальнейший путь
В какой-нибудь забытый земной февраль.
Лети быстрей в былое! Про всё забудь!..

Отброшенная чем-то в иных мирах,
Она принадлежала самой себе,
И не было предмета, а был лишь прах,
Который был развеян в её судьбе.

Тяжёлой поступью времён…

Тяжёлой поступью времён
Идёшь, забытая, ко мне,
Играя искрами в огне
Давно покинутых имён,

Вздымая тяжкую волну
На тёмной глади бытия,
Где шхуна утлая моя
Ни плыть не в силах,
ни тонуть!

Узнав неведомый мне код
У адвокатов вечной тьмы,
Шагая мглой через холмы,
Ты мне пророчишь злой исход.

Кому, скажи, предрешено
Быть повелителем твоим?
Хоть не расправиться мне с ним
И не спастись - я знаю, - но

Определю иную цель,
Другим богам я поклонюсь
И растворю тоску и грусть
В Гольфстриме бешеных недель.

Обрушу замок пустоты
В глухую пропасть под судьбой.
Предстану нищим пред тобой,
Без жажды счастья, без мечты…

 

Жемчужные нити вчерашнего дня…

Жемчужные нити вчерашнего дня
Оборваны солнечной песней,
Пропетой лучами в стремленье поднять
Мечту над печалью, чудесней,
Напевней пропеть переменчивый мир
Волшебной небесною флейтой -
До блеска, до счастья, до звона рапир
Парадом идущих столетий…

Пускай истлевает созвездьями ночь,
Пускай темнота догорает! -
Я знаю, что тьме невозможно помочь
В пределах лучистого края.
И снова натянет восток тетиву,
Взметнутся огнистые стрелы,
И кто-то сквозь боль прошептав: "я живу!",
Забудет о том, что болело.

 

Зима деньки по зёрнышку клюёт

Цепляясь солнечной иглой за ель,
Уставший день упал в объятья ночи.
Срывая двери темени с петель,
Ворвался в терем леса лунный кочет.

И перья разлетелись по снегам
Истлели в темноте огнями бликов,
Созвучные аккордам звездных гамм,
Наполненных ночной печалью дикой…

Стояла тьма, как верный страж зимы,
И стрелы холода пронзали полночь.
И мы с тобою вместе, ночь, - не мы, -
А некто неизвестный, преисполнен

Других, а не моих страстей, надежд,
Других, а не твоих морозных далей,
Но кто он, кем он раньше был и где ж
Все те, кто в зеркалах его видали?

Слияние - не путь познать себя
В другом, в других, в самом себе, а свойство
Почувствовать, раздвоенность терпя,
Миров несправедливое устройство.

Конечно, по-другому написать
Об этом - невеликая задача.
Труднее, забывая небеса,
Вымаливать грошовую удачу.

Снега и ночь. Опять снега и ночь.
На острие тиши простор нанизан.
Но в снег печаль мечтой не истолочь
И не преподнести весну сюрпризом

Себе - на, дескать, вот она - красна,
Покуда всё стократно повторимо.
И я молчу… зима - предлог для сна
Тому, кто обречён быть пилигримом.

Потерпим. Подождём. И небосвод
Остатки дней просыплет у порога.
Зима деньки по зёрнышку клюёт.
Но их немного. Их совсем немного!

 

День прошлого

О чём грустишь, смотрящий из былого
Сквозь пыль веков, пропавший прошлый день!
Стекло весны твоим разбито словом
В осколки чувств,
В сплошную дребедень.

Твои слова - отравленные стрелы
Былых иллюзий счастья и чудес.
Я вне себя. Бессильный. Неумелый.
И не пойму, зачем, зачем я здесь -

Вот в этой дымке разочарований,
На острие нелепого "сейчас",
Высматриваю прошлое в тумане
Ненужных действий, мыслей, чувств и фраз.

Я не пойму, зачем слагают звёзды
Сюжеты притягательных легенд,
Когда опять в гробы вбивают гвозди,
Когда навек отсрочен "happy end".

О чём грустишь,
Сквозь память продираясь,
Когда пора отчаяться лишь мне!
Я не вернул потерянного рая.
Не проскакал на розовом коне.

Вечер

Вы думали, что вечер - полутьма,
В которой непонятное блужданье
Предчувствий тайны сводит нас с ума,
А ночь - уже во власти этой тайны?

Ничуть!
Он - не родившийся малыш,
Растущий по секундам в чреве ночи.
Об этом шелестит зимой камыш,
Когда молчать не может и не хочет.

 

Скажи, зачем тобой пусты миры?..

Скажи, зачем тобой пусты миры?
В них без тебя - ни милости, ни силы.
Скажи, зачем ты вышла из игры
И никого об этом не спросила?

Тебя ввели мы за руку сюда,
В чертог времён, где прошлое - в грядущем
Затем, чтоб ты осталась навсегда,
И стала явь событиями гуще.

Чтоб череда нелепых дней и лет
Образовала некое мгновенье,
Которое струило б яркий свет
Иссякнувшей любви и вдохновенья.

А ты ушла за край шестых небес,
Где без тебя всё цельно и прекрасно.
Вернись, пойми, ты нам нужнее здесь.
Заполни чем-нибудь большую разность

Известных двух опасных величин,
Неявная зависимость которых
От трёх, пяти, семи, восьми… причин
В линейную войдёт совсем не скоро.

Но тензор многомерный бытия
Свернётся до числа твоею волей,
Когда вернёшься в ближние края
Под звоны поднебесных колоколен.

И тьма испепелит огонь,
когда
Стремиться будет вспять, к истокам, время.
Вернись скорей, пока горит звезда,
Как слово изначального творенья!

Пустота

Когда осыпаются спелым зерном
Созвездий колосья на поле
Свинцовой тоски, я грущу об одном -
О неодолимости боли…

Легко прорастает в мой мир пустота,
И злое бессилье под кожу
Мне вводит забытая в прошлом мечта,
На сны бесконечно похожа.

Но мысль обретает и вес, и объём,
В моей пустоте ощутимый,
Ничто воплощается сразу во всём,
Реальность становится мнимой.

И слышно, как травами космос шумит,
А в поле, где зёрна упали,
Уже расцветает гортензией мир,
Свободный от "чёрной печали".

Но часть пустоты обозначена в нём,
А, значит, опять загорятся
Невзгоды и беды бесцветным огнём
По схеме, очерченной вкратце

Творцом и хранителем разных причин
В копилке возможных событий,
Скрывающим истину сотней личин
И правдой, до боли избитой.

 

Музыка тьмы

Устало, печально скрипели качели
И плачем невидимой виолончели
В дома залетали… Пыльцой,
Мерцающей около крылышек детства,
Порхала привычка в неправду одеться,
А правду оправить в кольцо

Того, чего нет иль бывает не часто,
Того, к чему годы безвыходно мчатся,
Себя не узнав в зеркалах
Событий былых, чьих темна амальгама.
Потеряна в ней семицветия гамма.
И прошлое, будто скала,

Где мы, достигая заветной вершины,
Играем в печаль, не нашедшей причины,
Увидев себя с высоты
Отличий времён и родства расстояний,
Где необратимы пути расставаний,
Но так неизбежно просты!

Крестами наитий отмечены встречи
На карте бессмертия. Очеловечен
К отсутствию смысла порыв.
И женщина вносит вино и бокалы
Мне в комнату, тихо лепечет: искала
Тебя, не молчи, говори!"

Родная! Ты слышишь, как тихо смеётся
Над нашею встречею темень колодца,
В которой окажемся мы,
Забыв, как печально скрипели качели,
Когда замолчали вдруг виолончели,
Предчувствуя музыку тьмы.

 

Земля улыбнулась весной…

Земля улыбнулась весной,
И звонким берёзовым смехом
Летело в бессмертие эхо
Твоё, отражённое мной.

Ты быть не могла, но была,
Покуда вне времени всё же
Ты мне бесконечно дороже
Любого добра или зла.

Земля улыбнулась весной,
Задористой, розовокрылой,
И терем покоя закрыла
В глуши ручейковой, лесной.

В жужжании солнечных дней
Так много простора для звука,
Что кажется, будто разлука
Оглохла и стала глупей.

Земля улыбнулась весной,
Неярко, стыдливо и сонно,
Но камень светился от солнца,
Зажжённого яркой сосной.

Бежали пылавшие дни,
В прохладные белые ночи -
От тока весны обесточить
Себя, отдышаться в тени.

Земля улыбнулась весной,
Смотря на печальные звёзды,
Которые рано ли, поздно
Тебя обвенчают со мной!

И тени ушедших времён,
Слетая, как стаи, с галактик,
К весне прикоснутся галантно
Мерцанием звёздных имён.

Земля улыбнулась весной,
И нам бы с тобой засмеяться.
Но много прошло -
лет пятнадцать -
С тех пор как ты стала звездой…

 

ни звука ни слова ни вздоха

ни звука ни слова ни вздоха
откуда конечно оттуда
зима ожиданье простуда.
черства повторений лепёха

таблетку в себе растворяя
ты сам каменеешь под утро
а там и крыло перламутра
помашет из горнего края

на простыни стынет былое
просыпанной звёздною пылью.
подняв невесомые крылья
порхает в пространство другое

лимонница порванной жизни
какие слова здесь молчанье
но мир беспокоен отчаян
и время нервозно капризно

Женская лирика…

Легко растворяя кристаллы сомнения
В озёрной тиши отдыхающих лилий,
Касайся летящей звезды вдохновения,
Не бойся во мне неземное осилить!

Ты видишь, как тени не встреченной вечности
Жучками бегут по горящей бумаге,
Зажжённой лучиной июльского вечера.
Решайся! Я знаю - ты полон отваги!

В тебя прорастаю не сердцем - предсердием,
Ведь сердцем - ты знаешь - гораздо больнее.
Но слово к словам подбираю с усердием,
С фиалкой воркуя, цвету по весне я.

Смотри: тротуары с тревожными лицами
Всё ищут по лужам разбитое небо..
А я отыграла небесными блицами
Луну, унесла в душный полог Эреба.

Я нитью чудес прошиваю вселенные,
Скрепив полюса их своею мечтою..
Ты знаешь ли, милый, насколько бесценна я!
И небо не ведает, сколько я стою.

 

Листая дни при сумеречном свете

Листая дни при сумеречном свете
Моей зимы, смотрящей на восток,
Я сны зову, поющие о лете,
И жгу тоски заснеженный листок.

Я знаю - дни - подобны снежным птицам.
Их путь туда, где мир неизменим,
Где не грустны земных событий лица,
Где мой рассвет бессмертием храним.

Я восхожу ступенями мгновений
В чертоги сна, в сквозную тишину,
И там со мной веков играют тени,
И я в волне безвременья тону.

В осколках дней на тлеющей планете
Взошли ростки не тлеющей любви.
Они уснут, мечты свободной дети,
Но будут ли разбужены людьми?

А где же ты, мой лучший день июля?
Какой тропой - небесной ли, земной -
Идёшь ко мне, пока цветы уснули,
Чтоб разбудить их встречею со мной?

 

Я иду по тропинке прошлого

Я иду по тропинке прошлого,
Где звенит колокольчик юности,
Где вплетаются сны певучие
В очарованный лунный луч.

Под ногами сверкает крошево
Каблучками разбитой лунности,
И зарница глазами случая
Мне мигает с небесных круч.

Прорастая в тебя наречьями,
На которых вещают сумерки
О поющем весной бессмертии,
Восхожу красотой к тебе.

Посмотри, как сияет вечное,
Как печали бесславно умерли…
И посланники милосердия
Разжигают костры в судьбе!

 

Миры

Безликий мир, двоящийся в осколках
Хрустальных фраз, разбитых пустотой,
Как ты смешон!
Не жаль тебя нисколько
В твоей тщете, бессмысленно-простой.

Пропавший мир, забытый иероглиф
Небытия, зачем твоё "тогда" -
Неважно что - изменчивость ли, рок ли, -
Когда прошли парадные года?

Когда хрустит уставшая планета -
Не на одной! - на всех своих осях,
И над мечтой господствует вендетта
И шьют простор скорбями небеса.

Забытых дней бессмысленное эхо!
Тот мир тобой распят в моей судьбе.
Ты знаешь, мне сегодня не до смеха,
Как не до слёз раскаянья - тебе.

Так что же, пусть кружит твой скорбный ангел
Над всем былым, над мёртвой тишиной.
Но где-то там, вдали, играет танго.
Есть новый мир, пока ещё живой.

 

Вращая ось весенней суеты…

Вращая ось весенней суеты,
Пронзившую простор моих желаний,
Я запрещаю прошлому застыть
И обратиться в каменную тайну.

Я запрещаю будущему плыть
На утлой шхуне странных сновидений
В просторах бесконечной серой мглы,
Где вместо нас - былого злые тени.

Целуя сны заснеженных долин,
Лесным ручьям подснежник улыбнётся
И на небе созреет апельсин
Апрельского полуденного солнца.

Фиалки расцветающих ночей
Я заплету венком очарований
И лунным бликом лягу на плече,
Скажу о вечном звёздными словами…

Ты не молчи - прошу я - не молчи,
Когда поймёшь, что в каждом - жив волшебник,
Имеющий к бессмертию ключи,
Небытия читающий учебник.

Привет тебе, мой славный юный день!

Привет тебе, мой славный юный день!
Тропой цветов идёт ко мне, вздыхая
Огнём зари, неповторимость мая,
Вплетая в ночи снежную сирень.

Цветёт весна светящимися днями,
Кружится в небе солнечная пыль.
Привет тебе! Моя земная быль,
Поющая весенними огнями.

В тени берёз и елей полумрак
Врастает тишиной в апрельский полдень,
И в чаще луч, как будто перст господень,
Касается блестящего ковра,

Лежащего на листьях прошлогодних,
На мхе, на пнях, на сучьях, на земле,
Которая бессильна разомлеть
Пока ещё, в объятьях несвободных

Подтаявших снегов. Со всех сторон
Пространство, ожидающее звука,
Пронизано, как стрелами из лука,
Шипами оживающих времён…

Лиловый вечер тьму кладёт на плечи,
И лунный блик доверчив и смешон,
И сны земли - тоски сжигают свечи,
И старый мир весной преображён.

 

Весенняя кантата

Смотря на весёлых небесных лошадок,
В карете везущих весеннее солнце,
Легко понимаешь:
Мир вовсе не шаток,
Но знают об этом лишь ели да сосны.

И знают ещё и леса и долины,
Молчащие мглою, поющие солнцем,
Хранящие тайны в сплетении линий
Руки Дульцинеи, не ставшей Альдонсой.

Беспечные лица весенних событий,
Смотря в зеркала беспокойных сомнений,
В себе не находят печали, забытой
В пространствах пяти иль семи? измерений.

Я вижу: играют какие-то дети
На солнечных струнах, в пылающих росах,
И небо - лукавый игры их свидетель
Над ними - таинственным знаком вопроса…

Листая восток, обжигаясь зарёю,
С лесами толкуя на птичьем наречье,
Я сказку найду, а не сказку - зарою
В земле оживающих противоречий.

Памяти 2002 года

Там, где времён разрушаются стенки,
Где озаренья негромко поют,
Где различимы предчувствий оттенки,
Чувствует жизнь середину свою.

Можно врастать безразличием в память,
Смутно надеясь на некий уют,
Но пропоёт беспокойство над нами:
Чувствует жизнь середину свою.

Время крылато, пространство бескрыло.
Жизнь ожидает, но долго не ждёт
Тех, чьё бессмертие злоба сокрыла,
Впрочем, бывает и наоборот.

Зёрна возможного лёгкого счастья
В нас прорастают тревогой, когда
В город грядущего яростно мчатся
Тягостных мыслей и чувств поезда.

Всё разделимо на Небо и Землю
Лезвием тёмного небытия,
И в колыбели мечтания дремлет,
Срок выжидая, кручины змея.

Над тишиной позабытого края
Гулом тревожным, усталый, стою.
Знаю: свечой в темноте догорая,
Чувствует жизнь середину свою!

 

Забывая звенящую музыку сфер…

Забывая звенящую музыку сфер,
Где блаженство мечты расцветает,
Я бреду по Земле, неземной Агасфер,
И со мной - отрешённость святая.

Полнозвучием дней напитаю судьбу,
И в алмазном дожде вдохновений
На полдневных лучах сотворю ворожбу,
Чтобы ожили прошлого тени.

Чтобы полночь качалась на волнах веков
Серебристой забытою лодкой,
И чтоб зависть покинула сердца альков,
Уходя воровскою походкой.

Чтобы ярко сверкали тобой времена,
Позабытое прошлое счастье,
И зовущая в тайны миров тишина
Не рассеялась бы в одночасье.

---

Радужное прошлое

Звезда Маир сияет надо мною… (Ф. Сологуб)

Осколки разбитого детства
Мечты искромсали мои...
От прошлого некуда деться.
И где он, далёкий Маир!

Пронизаны радостной дрожью,
Проносятся годы, а я
В грядущее по бездорожью
Иду, за предел бытия.

Мелькают забытые лица,
Фрагменты былого. Они
Меня призывают молиться
За прошлые грешные дни…

А лучики воспоминаний
Погасли, не греют мой мир.
В свинцовом осеннем тумане
Померк мой желанный Маир….

Молюсь, чтобы не было боли
От счастливо прожитых дней
И чтоб, обедневши судьбою,
Не стал бы я духом бедней.

Грядущее свяжет, конечно,
Тугою петлёю невзгод
Крыла, на которых беспечно
Душа совершала полёт.

Оно роковой пеленою
Окутает радужный мир,
Но вновь заблестит надо мною
Зовущий в иное Маир!

 

Ни судьбы, ни страны...

Холода обжигают лицо.
Блики солнца упали на снег.
Закатилось судьбы колесо.
Воет ветер, а слышится - смех!

Догорает рубиновый день.
Голубая ложится вуаль
На просторы лесов, где везде
Розовела закатная даль,

Где берёзы, осины, дубы
Тщетно тянутся ветками вверх.
Ни зимы, ни страны, ни судьбы...
И прозрение разум отверг.

Холода обжигают лицо.
В синеве утопая, иду.
Замыкается снова кольцо.
Снова мир в одноцветном бреду.

Открывается медленно глаз -
Равнодушной к земному - луны...
Ни покоя, ни жестов, ни фраз.
Ни любви, ни судьбы, ни страны...

 

Уставая от морока дел дневных...

Уставая от морока дел дневных,
Усмехаясь болотным огнём в ночи,
Надышавшись цветами скорбей земных,
К небесам так хотела найти ключи!..

Слишком холодно ночью среди болот.
Слишком тягостно пение тишины.
И так низок прошедших времён полёт,
И так быстро все тайны разрешены…

И заухала гулко ночной совой,
Замелькала пылинками на ветру,
И - над видящей пятые сны травой -
Забелела туманами поутру.

Сосчитала забытые небеса,
Заплетая в них ткани пурпурных зорь,
И, на первом галактики разбросав,
Рисовала созвездий цветной узор...

На втором - отошедшее ожило,
Замелькало картинками детских дней,
А на третьем - грядущее, как стекло,
Отразило любовь и тоску по ней.

На четвёртом - успеха, добра чертог!
А на пятом - покой и пути к тому,
Кто живёт на шестом, он - всему Итог.
Ну а выше - Господь, далеко - к нему!

И нашла от астральных ворот ключи,
Что упали с четвёртых небес в траву.
Осветили пути к небесам лучи,
Обрезая привычную синеву.

От земли полетела синицей в синь,
Совершая попытку под цифрой "шесть".
До шестого, конечно, не хватит сил,
Но до третьего силы, бесспорно, есть!

 

Болото

Тропы к тебе узки, ржавой водицей полнятся.
Кружатся мотыльки факелами тревог.
За колдовскою тьмой дня затихает звонница.
Делает разум мой в сказочное рывок.

Боже! я снова здесь… Ты ли, обитель прошлого,
Взору открыла лес, чахлый, седой, больной.
Небо кладёт в него солнечную горошину,
Синий пролив раствор капельной тишиной

На вековую топь, кочки, кривые ёлочки,
Там, где живёт лет сто ворон - хозяин тьмы,
Где раздаётся вой поздно - в безлунной полночи
Старенький водяной чует приход зимы…

Летом - дыханье мха, всхлипы трясин. Заметнее
Жизни людской труха именно летом, здесь,
Где по утрам туман солнце шлифует медное,
И от незримых ран медленно гибнет лес.

Осенью красный дым по-над тобою стелется.
Что это? Мы горим в пламени прошлых лет?..
Или мечты горят? или сгорает мельница
Нашей судьбы?.. Объят в будущее билет

Этим огнём?.. Но вот - вижу: редеет марево.
Осенью каждый год так опадает лист
Тощих берёз, осин… цвета всё больше карего
На полотне картин зимних простых кулис!

...И догорит октябрь яркой мечтою-свечкою,
И, белизной блестя, ляжет ковёр снегов…
Память земли сырой пахнет прошедшей вечностью,
Лопнувшей пустотой, тайной забытых снов.

Снежная волчья даль крестиком сосен вышита:
Кажется иногда кладбищем всех надежд.
И лишь былого тень здесь на просторах выжила:
В лопнувшей пустоте время зашило брешь…

 

За мною наблюдали мои мысли...

За мною наблюдали мои мысли
Тенями обезлиственных дубов.
Грехами облака над ними висли,
Скрывая в небе присную любовь.

И снегом распушился по равнинам,
Тяжёлым снам предшествующий, день,
Где ветерок разбойником былинным
Забил в просторы - хОлода кистень.

И тихо вдаль былое уходило
Шагами умножавшихся утрат,
А времени чадящее кадило
На всех, кто был спокоен, тих и рад

Струило тяжкий дым воспоминаний,
Скрывающий грядущее во мгле
Фрагментами былого, именами
Всех тех, кого не стало на Земле…

 

Война

Куда ни посмотри - везде святынь
Лучистые забытые останки…
От воли очумев, цветут цветы,
Наполнив ожиданьем полустанки.

Здесь время, откричав, отголосив
Сирено-канонадным плачем, воем,
Бродило вдоль запретной полосы
Под памяти всевидящим конвоем.

Здесь небо, утолив печаль по дням,
Когда мертвящий дух стоял в пространстве
И рок войны над всеми меч поднял,
Оглохло, пребывая в скорбном трансе.

Кто знает - над болотами потерь -
Ещё, быть может, мгла воспоминаний
Рассеется, но крикнет: "Нет, не верь!.."
Нам ворон, пролетев над валунами.

Куда ни посмотри - сквозь пламя дней -
Иных огней мерцающие знаки…
О мире вспоминаем на войне,
Покуда мир бесчинствует во мраке. .

Война - не поругание святынь,
Не смерть людей, не плач вдовы солдата…
Война - когда в лугах цветут цветы
Ни для кого… и ничего не свято!

 

В медленной реке воспоминаний...

В медленной реке воспоминаний
Счастье растворилось, и теперь -
Будущее душу не обманет
Огненной иллюзией потерь.

Кружатся цветные фейерверки. -
К ним ли мне доверчиво пойти?
Нет! Уж слишком дороги проверки
Истинности дольнего пути.

Слишком оказался горьким опыт
Поиска небесного в земном…
Копоть! На душе - сплошная копоть
Прошлого, объятого огнём.

Помню я: Грядущее блистало
В розовых иллюзии лучах.
После - догорело, и усталый
Пламень, поглотив его, зачах.

Сможет ли душа забыть Былое?
Сможет ли Грядущее принять?
Или, как свеча пред аналоем,
Будет терпеливо догорать?..

Знаю - есть спасительные знаки!
Господи! Даруй хотя б один,
Чтоб перед бедой, пред горем всяким
Я б предстал - не раб, а - господин!

 

Июньская ночь

Сиреневой печалью
Омыл сердца июнь.
Вечернему молчанью
Пропел болотный лунь.

На дремлющих полянах
Лучами тишины
Из локонов тумана
Пошиты птичьи сны.

Жасминовым бутоном
Прохлада расцвела,
Лиловым полутоном
Окрасив зеркала

Вечерней тихой залы,
Где платьица дерев
Колышутся устало
Под ветреный напев,

Где выдохи и вдохи
Полночной темноты -
Лишь космоса-пройдохи
Дремотные мечты…

Сонливые созвучья
Мерцали вдалеке
Грозою в дальней туче,
Купавшейся в реке.

Пускай же мне приснится
Мир страсти и огня,
Пусть звёздные ресницы
Лучом кольнут меня.

 

По мостовым, по тротуарам...

По мостовым, по тротуарам
Маршировал осенний дождь,
И запад, облачённый в траур,
Сказал: ты больше не придёшь…

Цвело тревожное молчанье
Тюльпаном лопнувших надежд,
И сердцем чётко различаем
Был счастья прежнего рубеж.

А ливни пуще всё хлестали,
Шлифуя неба синеву
До остроты дамасской стали,
Косившей жухлую траву.

Горчило осени начало
Твоим отсутствием в судьбе,
И небо - плакало, кричало,
Гудело ветром на трубе…

Другие часто возвращались
И оставляли тени зла,
Но ты их тьму не освещала,
И только в памяти жила.

 

Июльская элегия

Виолончельною печалью звучал июль
И дни бежали в алом зное, быстрей косуль.

Воспоминаньем о прохладе томил меня
Еловый лес, кукушки плачем в покой маня.

И я вошёл под своды елей, в их терема,
Где мхом шепталась под ногами сырая тьма,

Где мне мерещилось былое за каждым пнём,
Всё полыхало и мерцало былым огнём.

И тихо блики танцевали, и пела мгла,
А сердце болью прошивала времён игла.

Простор, лилов и ароматен, напомнил храм,
Куда я с трепетом и верой шёл по утрам.

Свечой алтарною стояла вдали сосна,
Держа на кроне пламя солнца, и - докрасна

Был раскалён над нею воздух, а мысль моя
Парила птицею уставшей в других краях,

Где было вольно и просторно моей душе,
Куда не в силах я вернуться давно уже.

Виолончельною печалью звучал июль
И дни бежали в алом зное, быстрей косуль...

 

Тридцать седьмая весна

Аквамариновая юность
Туманом пала на глаза…
Не обыграть, не переплюнуть
Судьбу без веры в чудеса.

Замысловатые синкопы
Ещё в душе моей звучат!
Какой закон, какой тут опыт,
Когда весны горит свеча!

Какие выводы… итоги…
Какие мысли о былом!..
Когда листвяные чертоги
Влекут жар-птицыным крылом!

Когда сиреневою дымкой
Мне улыбаются леса,
И пляшут первые дождинки,
Бушует первая гроза…

Хотя у зрелости осталось
Ничтожно мало от того,
Что было прежде, эта малость
Дороже прошлого всего!

 

В ничто...

Сгорая в пламени росы, луга туманами дымились
И на космических весах день перевесил ночь.
И был так радостен восток, всем оказав толику-милость -
Смахнув ресницами лучей ночную темень прочь.

В небытие, в мечты, в ничто - он обратил былую данность.
Смыканье стрелок на часах кромсало тот фрагмент,
В котором было всё вот так - случайно, мило и спонтанно,
В музее памяти оно, теперь как рудимент!

Сырой восток рисует знак рассветной тонкой кистью в небе,
Танцуют тени облаков в объятиях лучей
На кронах дремлющих дерев, где полыхает птичий лепет
И замирает боль веков у дуба на плече.

Но почему-то всё вокруг - разобщено, несовместимо.
И нет гармонии былой - ни в небе, ни в душе.
Событий славных череда проносится всё мимо, мимо:
Удача мимо цели бьёт, причём давно уже…

 

Осенние фантазии

Песком золотым сквозь небесное сито
На Землю осыпалась осень
И небо - до звона покоем разбито -
Ударами гулкими оземь.

Оно, рассыпаясь на тысячи лужиц,
Пронзило уснувшие чащи
Острейшей стрелою ноябрьской стужи
И снегом, печалью блестящим.

Избушка лесничего, старясь, ветшая,
Неспешно отправилась в вечность.
Никто в этом странствии ей не мешает.
Скребутся лишь мыши за печкой…

Блуждая по первому снегу, по бликам -
По огненным пятнам - увидишь:
Гуляет былого двойник бледноликий.
К нему не захочешь, да выйдешь…

Леса и сады улыбаются грустно
Багряной густой тишиною.

Молчание - это, конечно, искусство -
Почувствовать осень живою...

 

Утром

Рассвет, задумчив, нерешителен,
Уча какой-то свой закон,
Легко общался с небожителем
Весёлым птичьим языком.

Чирикал, тенькал и посвистывал
Живой бесформенный комок
В переплетенье хвои с листьями,
И уставать никак не мог.

И ощущенье пряной праздности
В разноголосой пестроте
Дразнило, образуя разности
Оценок чуда в красоте.

Лишь там, где сырость изначальная,
Камыш, осока, молочай -
В траве - отчаяньем качаема -
Ютилась некая печаль.

Ведь утро, медленно скользящее
По тёмной чаше бытия, -
Ни что иное как блестящая
Слеза, о Господи, твоя…

 

Наблюдение

Я видел, как зажжённая зарёю,
Горела ярым пламенем роса
И над травой, спешащая за роем
Каких-то мошек, мчалась стрекоза.

Переливаясь радугой, сверкала,
Разбившись отраженьями в росе;
И понял я, что целой жизни мало -
Увидеть мир во всей его красе.

 

Музыкант

Сыграй каденции судеб,
Мой терпеливый Музыкант!
Ты на людском земном суде
Не оправдаешь свой талант.

На белых клавишах миров,
На аспидных - небытия,
Играй, невидимый герой,
Пока ловка рука твоя.

Движенье - музыка времён.
Синкопы - молнии секунд.
Играй, весельем заклеймён,
Рассей вселенскую тоску.

Горящий факел тишины
Сожжёт безумный твой порыв
И все мы будем лишены
Простого счастья до поры…

Ну а пока играй, играй -
Минуту/ век/ секунду/ час/ -
Пока наш мир ещё не рай.
И вряд ли станет им для нас!

 

Ты проснулась…

Ты проснулась… Улыбалось
Солнце лучиком в окне.
Сна рассеянного малость
Приютилась в тишине.

Искупалось и остыло
Солнце в локонах твоих…
Где любимый?
Где твой милый?
Счастье - где для вас двоих?

Как бывало? - на неделю
Страсть… на две недели… три…
Те, кто были - надоели.
Их из памяти сотри…

Принимаешь с пеной ванну,
На балкон выходишь ты,
Окунув в дымы "Гаваны"
Все домашние цветы.

И стоишь ты на балконе,
Руки трепетно сомкнув,
Для одних - сама Мадонна,
Для других - кокотка "Буфф"!

День хрустальной вазой блещет,
И пьянящее Аи
Золотистым солнцем плещет
На запястия твои.

 

Зима

В гробу ледовых стылых дней зима заснула.
И блик весны дрожал на ней, на снежных скулах.

Тепла не чувствуя, она во сне искала
Страну, где стынь и белизна, где льды и скалы.

И на лице застыл декабрь, едва заметной
Улыбкой, чопорной слегка - бесстрастья меткой.

А слишком ярый - в сотни жал - январский холод
В ресницах инеем лежал, на них наколот.

И - вспышек магния белей - блестели кудри
Морозной дымкой февралей - искристой пудрой.

Весна! Хмельная теплота! Глоток токая!
Ты всё равно не та, не та…

Ты - не такая…

 

Земной мир

"Снова считаем рубли и победы
все понимаем, всё понимаем..." А. Дольский

Никто с этим миром не спорит.
Законы его нелегки.
И счастье сменяется горем,
Прекрасным мечтам вопреки.
Сплетаются руки и души
В едином порыве, но вновь
Судьба ликование рушит
И молвит: "К печали готовь
Согретое юное сердце
Короткой любовью!", и вот -
Гармоний сбиваются герцы,
Темнеет грядущего свод…
Откроем забытые книги,
Сдувая священную пыль:
Прозрений спасительных миги,
Изменят ли скорбную быль?
Конечно же, нет и, как прежде -
Скорбей расцветают цветы
На поле истлевшей надежды,
Туманом грехов повиты.
Где чуда искать? В небесах ли?
За жизненным кругом невзгод?
Терпение, силы иссякли.
За годом проносится год…
И снова по вечной спирали
Кружатся планеты судеб
В пространстве, где счастье украли
Причины-разбойники, где
И жизнь-то - всего лишь - свобода
Спокойного хода времён.
Сознанья напрасна работа,
Чтоб ход был ему подчинён…

И всё же - в каком-нибудь мае,
Забыв обо всём навсегда,
Мы с лёгкостью мир понимаем,
Но поздно… умчались года…

 

Ночная миниатюра

Синей бабочкой лесною
В паутине темноты
Билась позднею весною,
Тронув крыльями цветы,

Полночь,
звёздною пыльцою
Опыляя небеса,
Где - луны полукольцо и
Бездны тёмные глаза.

От биенья крыл полночных
Трепетала темнота.
Паутина, хоть и прочно
Полночь сцапала, но та

Порвала её, на запад
Улетела. А клочок
Паутины трогал лапкой
Злой рассветный паучок.

 

Связи

Молчанием простужены и мысли, и мечты.
Копается в копилке бытия старуха-память.
Но образы прошедшего, забытые почти,
Являются туманными июльскими ночами
Скрипящим звуком старых половиц,
Мерцанием зарниц…

…Пространство не напомнит о свободе никогда,
Покуда клетка времени крепка, и не пустует
Событьями, при этом невозможно передать,
Что кроется за тайным, посекундным, тихим стуком
Хронометра, квантующего дни
Периодом одним.

Меняет постоянные небесный часовой,
И с ними корректируются время и пространство,
Галактики смещаются, и серою совой
Туманность между звёздами пытается пробраться…
Меняемый невидимой рукой,
Период стал - другой!

Однако ослабляются спирали мыслеформ,
Закрученные в дальние эн-мерные пределы,
И снова уменьшается квантованный простор,
Случайному событью покоряясь то и дело.
И время - непрерывно, и опять
Пора воссоздавать

Другие, переполненные зыбкостью миры,
Похожие на призраки, меняющие свойства,
Гармонией исполненные только до поры,
Пока не поменяется закон мироустройства,
И сын опередит отца и мать -
В стремленье умирать.

Когда неприводимо бытие к небытию,
Пульсирует на тайне отношений их к сознанью
Неявное - чему определений не дают,
Не в силах отказаться от абстракций мирозданья -
То - иррациональное звено,
Которым скреплено

Единство ощущения первичной пустоты,
Сквозящей из космического хаоса наитий,
И знанья, нам знакомого, как клиру монастырь. -
Сцепляются звеном причины, следствия, событья.
И мыслей отрешённых череда -
Им скована всегда!

 

Июнь

Полдневный жар с высот небесных
Прольёт торжественный покой
На лес, луга, в ущелий бездны
Господней властною рукой.

И затрепещет в белом платье -
Истомы летней - мир земной,
Смущенный истовым объятьем
Небес, блестящих белизной…

В лесных канавах незабудки
Смеются бледно-голубым
Сияньем, радуясь (как будто)
Забавам солнечным любым.

Семейство прыгающих бликов
Играет в прятки меж ветвей
И пламя птичьих песен, криков
Всё разгорается сильней…

Церковной тьмой, впитавшей ладан,
Вздохнул, грустя, еловый лес.
Мечтой и мыслью не разгадан,
Покой до полдня в нём исчез.

Но полдень… чашу дня наполнил
Хмельною ленью до краёв
И на листвяно-мшистый пол лил
Настой подвянувших цветов.

Лишь колокольчиковым звоном
Теперь пространство сгущено,
Да кукушиным гулким стоном
Слегка вибрирует оно.

А после полдня - снова птицы
Зажгут звучанием простор,
И солнцем сотканные ситцы
Украсят птичьих грёз костёр

Среди ветвей узором кружев
Переплетения лучей,
Законы оптики нарушив
Волшбою сойкиных речей.

Часам к семи медвяным паром
Июнь окутает сады
И воздух напоит нектаром
Ирисов, мяты, резеды.

А после - влажная прохлада
Цветком тумана расцветёт,
И белой ночи будет рада
Душа, зовущая в полёт…