ТВОРЧЕСТВО

ШКОЛЬНЫЕ СОЧИНЕНИЯ

Анализ стихотворения А.С. Пушкина "Пророк"

"Пророк" написан в 1826 году в Михайловском, осенью после казни декабристов.
Это многомерное поэтическое произведение относится к серии стихотворений, ключевыми темами которых является проблема духовной реализации поэта и проблема сущности поэзии.
Александра Осиповна Смирнова-Россет пишет в своих воспоминаниях о том, что стало причиной написания Пушкиным этого стихотворения. Александр Сергеевич ей рассказывал: "Я как-то ездил в монастырь Святые горы, чтобы отслужить панихиду по Петре Великом. Служка попросил меня подождать в келье. На столе лежала открытая Библия, и я взглянул на страницу. Это был Иезекиль - я прочёл отрывок и перефразировал в "Пророке". Он меня внезапно поразил, он меня преследовал несколько дней, и раз ночью я встал и написал стихотворение". В стихотворении 30 строк. Встрече с Серафимом и преображению посвящены 24, а первые 4 строки изображают человеческий дух, страдающий и жаждущий преображения:

Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился,
И шестикрылый Серафим
На перепутье мне явился…

Дух человеческий здесь достиг предельного томления, жажды, подобной великому страданию. Неслучайно А.С. Пушкин изобразил пророка "на перепутье". В это время поэт сам находился в сильнейшем душевном смятении. Он никак не ожидал выхода декабристов на Сенатскую площадь, да и сам по счастливой случайности не оказался в числе своих шести друзей, расстрелянных царской гвардией. Он не знал, что будет дальше, в его душе была пустота. Поэтому образ истощённого томлением духа отражает внутреннее состояние Пушкина. Герой стихотворения захотел стать иным. Полная живой муки, душа готова принять в себя Истину. И чудо свершилось. Начинается преображение. Ранее всего преображаются органы чувств. Он по-иному стал видеть, чувствовать, замечать то, что раньше было скрыто от взоров:
Моих зениц коснулся он:
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он,
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полёт,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
Перед нами вертикальная картина мироздания - от "горнего" мира, до мира "дольнего", от сверхприродных существ, ангелов, до бессловесной природы - лозы. Весь мир разом, всё мироздание целиком. Ему было дана была способность видеть мироздание со всех сторон во всём его единстве. То, что он стал способен видеть и ощущать, должно быть выражено особыми словами, особым языком. И он обрёл его:
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замерзшие мои
Вложил десницею кровавой.
Обретение нового языка - это обретение новой мудрости! Дары Всевышнего в стихотворении обретаются всё большими мучениями. Страдания восходят по нарастающей: от лёгкого безболезненного прикосновения к "зеницам" до рассечения груди мечом:
И он мне грудь рассёк мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнём,
Во грудь отверстую водвинул.
И это пылающее сердце вряд ли когда-нибудь даст покой и забвение страданий самому поэту. Далее Пушкин даёт поразительный образ, говорящий о смирении: Как труп в пустыне я лежал… Его тело и дух великими мучениями перевоплотились. Он готов нести пророческий крест:
И Бога глас ко мне воззвал:
"Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей".
Бог возвещал пушкинскому пророку только одну волю: Глаголом жги сердца людей. И не более того, а это лишь начальный этап пророческого служения. Это только подступ к провозглашению любви и правды.
Многие литературоведы акцентируют внимание на подчёркнутой автобиографичности образа Пророка, видя в нём концептуальное отражение личного авторского опыта неожиданного духовного преображения. Таким образом, момент написания стихотворения рассматривается как переломный в духовной жизни Пушкина. Исследователь творчества Пушкина, философ, историк литературы Михаил Осипович Гершензон отмечает, что последовательность наступления разных духовных состояний, связанных с приходом творческого вдохновения, описаны с точностью "клинического протокола". Эта последовательность также получает отражение в композиционной специфике поэтического текста. Сергей Николаевич Булгаков предполагает, что Пушкин в стихотворении "Пророк" описал опыт личного мистического прозрения.
В образе пророка, как и в "Подражаниях Корану" Пушкин разумел поэта. Картина, изображенная Пушкиным, в нескольких мелких деталях восходит к VI главе Книги Исаии в библии (шестикрылый Серафим с горящим углем в руке).
Стихотворение первоначально представляло собою часть цикла из четырех стихотворений, под заглавием "Пророк", противоправительственного содержания, посвященных событиям 14 декабря.
Остальные три стихотворения были уничтожены и до нас не дошли.

Библия. "Книга пророка Исаии". Глава 6.
1. В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм.
2. Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал.
3. И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!
4. И поколебались верхи врат от гласа восклицающих, и дом наполнился курениями.
5. И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами,- и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа.
6. Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника,
7. и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен…
К своему высокому служению Исаия, подобно Моисею, Иеремии и Иезекиилю, был призван особо торжественным Богоявлением. Он видел Бога как царя вселенной, торжественно восседающим в своем храме-дворце. Его окружали высшие духи ангельские - серафимы, громко исповедующие святость Иеговы и Его великую славу, пред которой даже они закрывали себя крыльями.
Серафимы - по-древнееврейски пламенеющие, горящие любовью к Господу и пробуждающие эту любовь в нас, людях. Входят в первую, высшую ангельскую иерархию.
Слово seraphim встречается единственный раз в Библии только здесь и поэтому истолковать его значение довольно затруднительно.
Некоторые исследователи утверждают, что серафимы - носители божественного огня любви, испепеляющие всякую нечистоту и очищающего людей. Другие производят это название от арабского слова scharufa - быть начальником и видят здесь указание на особенно высокое положение серафимов в среде ангелов. Некоторые видят в этом названии воспроизведение имени бога огня Нергяла - Sarapu (сожигатель) или египетского Seref - название дракона, сторожившего гробницы.
Таким образом, филология не дает достаточно указаний для определения существа серафимов. Сам текст книги Исаии поэтому является более надежным источником. Из этого источника мы узнаем, что серафимы говорят, поют хвалебную песнь Богу по очереди, исполняют повеления Божии - следовательно, это разумные, духовные существа, ангелы. Они имеют крылья, обладают силой и божественным могуществом, это существа небесного мира. Некоторые древние народы - вавилоняне и персы приделывали к изображениям своих царей по несколько пар крыльев, для того чтобы указать, что цари эти равны богам (изображение царя Кира). Впрочем, крылья служили серафимам и для закрытия их тела пред величием Божиим. Так как они стоят перед Господом и вокруг Него, то издревле они признавались самым высшим в небесном воинстве чином (херувимы только носят престол Божий). Назначение серафимов, по тексту книги Исаии, состоит в служении Богу, которое они совершают с пламенною ревностью. В особенности усердно они заботятся об очищении грехов человеческих силою пламенеющей божественной любви, но отличие их от прочих ангелов состоит в том, что они не посылаются на землю, подобно прочим ангелам, а являются принадлежащими исключительно непосредственной сфере божественной. Наконец, из всего описания их видно, что они имели вид человека (Глаголев А. Ветхозаветное библейское учение об ангелах. С. 514-543).
Пророк, слыша серафимское пение, видя дрожащие двери и обоняя курение дыма, впадает в смертный страх: он видел то, что око смертного недостойно видеть вида, чего грешный человек вынести не в состоянии. Исаия чувствует с особенною горечью нечистоту своих уст, которые не могли принять участие в славословии серафимов. Поэтому-то его уста прежде всего и очищаются священным огнем с алтаря. Но, кроме того, очищаются именно уста ввиду того, что ими собственно будет служить Богу Исаия.
По толкованию наших церковных песнопений, огненный уголь был прообразом Господа Иисуса Христа.
Очистительное действие должен был оказать горящий уголь, как уголь, взятый с алтаря Божия. Здесь в переносном смысле указывалось на очистительную силу благодати Божией; которая испепеляет, как огонь, беззаконие и грех, все нечистое в человеке.
Ветхозаветный пророк Исайя воспринимался как юродивый, а поскольку пушкинский "Пророк" восходит некоторыми своими образами к библейской книге Исайи, совмещение в нем "пророческого" и "юродствующего" начал вполне оправданно.
В сборниках пословиц и поговорок Пушкин отмечает такие: "В дураке и царь не волен", "В дураке и бог не волен" и строит на них свою концепцию юродивого.
Итак, "пророк России" - это юродивый. Подобное истолкование образа в данном случае вполне корректно, ибо написанное в стиле "библейской" поэзии стихотворение "Пророк" вобрало в себя все слои и русской христианской традиции, и древнерусской культуры.

Вот цитата из "Бориса Годунова":
"… ЮРОДИВЫЙ
Николку маленькие дети обижают… Вели их зарезать,
Как зарезал ты маленького царевича.

БОЯРЕ
Поди прочь, дурак! Схватите дурака!

ЦАРЬ
Оставьте его. Молись за меня, бедный Николка.

ЮРОДИВЫЙ
Нет, нет! Нельзя молиться за царя Ирода - богородица не велит.
Символично, что сам Пушкин берет на себя и роль пророка-юродивого, полагая, что это сочетание позволяет ему говорить правду сильным мира сего.
Рассказывают, что Николай 1 спросил поэта, как бы он поступил, если бы оказался 14 декабря в Петербурге. Пушкин прямо ответил, что был бы на площади с друзьями. На это Николай заявил ему, что сам отныне будет ему цензором.
Великий поэт считал, что развитие просвещения и национальной культуры явится тем могучим оружием, с помощью которого можно будет достичь "великих перемен" в жизни России. В записке "О народном воспитании", которую ему в конце 1826г. поручил составить Николай 1, Пушкин горячо выступил в защиту просвещения.
Ответом на нее послужил выговор.
"Пророк" - поэтическая декларация Пушкина, определяющая принципиальное для него положение об особой миссии поэта в обществе, сходной с ролью библейских пророков: нести людям высшую божественную истину. Оно заложило особую традицию в русской литературе, для которой стало характерно представление об особой роли поэтов в обществе, призванных к служению, подобному пророческому.

© 2003-2012 Kuluar.ru. Все права защищены. | admin@kuluar.ru